Наталья Душкина: инвесторы не заинтересованы в сохранении облика исторических зданий

Мэр Москвы Сергей Собянин приостановил вчера выдачу разрешений на строительство в историческом центре города. Глава общественной организации «Архнадзор» Рустам Рахматуллин уже назвал это решение революционным, как и то, что председатель Москомархитектуры Александр Кузьмин объявил об ограничении градостроительных планов размерами существующих зданий на месте строительства. Сегодня корреспондент МТРК «Мир» расспросил профессора московского архитектурного института Наталью Душкину о состоянии памятников архитектуры в столице.

- Не могли бы вы в нескольких словах обрисовать нынешнее состояние памятников архитектуры в Москве?

- Мне кажется, что сейчас наметилась четко обозначенная тенденция к изменению политики в этой области, причем именно со стороны официальных органов московских властей. Это произошло после отставки господина Лужкова и назначения нового мэра города. Со стороны Москомнаследия было заявлено о том, что исторический центр Москвы будет охраняться как историческое поселение, несмотря на то, что Москва, как и многие исторические города России, лишилась этого статуса. Москва по сути дела была отдана на откуп инвесторов и девелоперов, на коммерческое освоение. Поэтому заявление о том, что центр города будет охраняться как достопримечательность в соответствии с законом об охране наследия – это очень сильный ход. Вслед за этим последовало очень важное заявление мэра Москвы о запрете строительства в пределах третьего транспортного кольца, что намного шире, чем центр в границах Земляного города. После известных событий по сносу исторических зданий в старых частях города в нарушение законодательства и органы охраны наследия и мэрия заняли очень четкую и ясную позицию о пересмотре всех инвестконтрактов и разрешений на работы в историческом центре Москвы, выданных до 27 апреля этого года. Мне кажется, это абсолютно революционное и правильное решение, направленное на попытку сохранить Москву не как сочетание отдельных исторических построек, а как историческую среду всего города, которая и дает нам ощущение того, что мы живем в древней столице.

- Скажите, как много зданий мы потеряли за прошлые годы правления Лужкова?

- Называются разные цифры, в число утрат входят даже памятники федерального значения. Например, была тотально перестроена усадьба Римского-Корсакова на Тверском бульваре, она превращена в дорогой ресторан «Турандот», где пропали все интерьеры, большая часть внутренней планировки. Там создана обстановка в духе барокко, которой в здании никогда не существовало. В одиозном проекте реконструкции Большого дворца в Царицыно, строившегося по проекту Казакова для Екатерины II, также создано внутреннее пространство, которого там никогда не было. Люди, которые не знают истории этого дворца, выходят из него в полной уверенности, что они побывали в екатериненской эпохе. Это, конечно, откровенная фальсификация истории.

- Как бы вы могли посоветовать приспосабливать такие старые здания под современные нужды?

- Существуют мировые и отечественные сообщества, которые занимаются профессиональной охраной культурного наследия, целый свод правил и рекомендаций о том, как надо работать с историческими сооружениями. Это прописано и в законодательстве, и в большом числе рекомендаций и инструкций. Другое дело, что важно иметь цивилизованного заказчика и цивилизованного собственника. Собственник может быть государственным, корпоративным, муниципальным или частным, но он должен владеть культурой отношения к историческому сооружению. Этой культуры в большинстве случаев у нас не хватает. Позитивными примерами такого отношения является практика сохранения наследия в исторических городах Европы, где существует богатейший слой культурного наследия, при этом работа с ним не предполагает тотальные разрушающие методы. Москва дала совершенно уникальные примеры именно тотального уничтожения зданий и целых кварталов, и от этого прошлого надо решительно отказаться.

- А как такие проблемы решаются в Европе? Предположим, есть старинное здание без канализации, без систем водоснабжения – там разрешено приспосабливать здание под современные нужды?

- Да, безусловно, это все решаемо. Прежде всего, реконструкция базируется на независимой честной историко-культурной и инженерно-технической экспертизе. Экспертиза должна требовать самого пристального внимания со стороны государства. Hеобходимо, во-первых, сделать заключения экспертов прозрачными, чтобы они были доступны для независимой оценки, во-вторых, {inset:text=нужно максимально снять оплату экспертизы с инвесторов, поскольку в основном они заинтересованы в изменении характера исторического здания.}

- Вы сказали, что не одобряете восстановление Царицыно в нынешнем виде. Вы считаете, что его надо было оставить в виде развалин?

- В теории – да, это была бы благородная руина XVIII века, но уж если принято беспрецедентное решение о проведении такой реконструкции, то со стороны реставраторов это должно быть этически очень верное решение. В данном случае, над этим проектом работали не реставраторы, а практикующие современные архитекторы, и мне кажется это неправильным, поскольку в данном случае архитекторы не имеют должного образования для принятия нужных концептуальных решений. Тот проект, по которому этот дворец был завершен, в реальности никогда не существовал. Для его создания поженили два проекта архитектора Казакова, создав третий, совершенно новый. С другой стороны, поскольку проектов интерьеров дворца никогда не существовало, на мой взгляд, внутри надо было оставить просто выбеленные чистые поверхности, а не создавать имитацию, которая сейчас там присутствует.

- А дворец Алексея Михайловича в Коломенском?

- Это постройка в том же самом ключе, тоже одна из беспрецедентных работ, выполненных во вкусе представлений о культурном наследии господина Лужкова.

- То есть он не имеет отношения к реальному дворцу, который когда-то там был?

- У нас недостает материалов, по которым он мог бы быть воссоздан. Нет никаких рисунков интерьеров, только письменные описания, на основе которых проводить воссоздание невозможно. Тем не менее этот дворец был построен, и, конечно, это не памятник архитектуры, а новое сооружение, такой своеобразный исторический аттракцион, созданный в начале XXI века и отмеченный чертами той политики в отношении культурного наследия, которая проводилась в последние годы.

- А как вы относитесь к воссозданию утраченных памятников, как это произошло с храмом Христа Спасителя?

- Существует целый ряд правил в рамках научной реставрации. Да, в исключительных случаях принимается решение о воссоздании. Если сооружение пострадало в результате стихийного бедствия, пожаров, войны, наводнения - реконструкция возможна, но при этом необходимо располагать точной документацией, фотографиями. Никакие гипотезы и фантазии архитектора не должны допускаться, и конечно, необходимо использовать строительные материалы, близкие к тем, из которых был создан оригинал. Я считаю, что при реконструкции с очень большой осторожностью надо использовать такие материалы, как бетон. Одна из самых лучших реконструкций, которые были проведены в последнее время, - собор Фрау Кирхе в Дрездене, разрушенный во время войны в 1945 году. Это крайне амбициозный европейский проект. Там были использованы подлинные сохранившиеся фрагменты здания, которые на основе компьютерных программ были точнейшим образом вмонтированы в структуру здания. Использовались те же самые материалы, точно такой же камень, какой был в первоначальном здании. Единственное изменение,невидимое глазу зрителя, которое было допущено, - это элемент конструкции в куполе – кольцо, которое укрепило верхнюю часть здания.

В этом смысле самый амбициозный московский проект, храм Христа Спасителя, по существу не отвечает требованиям, которые были приняты в мире, и которые разделяет конвенция по всемирному наследию. Хочу напомнить, что храм Христа Спасителя был выдвинут в 1996 году в качестве кандидата от России на включение в список всемирного наследия ЮНЕСКО.

- Вы считаете это неправильным?

- Да, я считаю это неправильным, потому что по российскому законодательству этот храм - не памятник. В соответствии с нашим законодательством объект может стать памятником только по истечении 40 лет с момента его сооружения. То есть лет через 35 вопрос о признании памятником храма Христа Спасителя может быть поднят, но даже если он получит такой статус, он будет признан памятником рубежа 20 – 21 века.

- Как вы считаете, стоит ли в России передавать памятники культурного наследия в частные руки, как это практикуется в Европе?

- Я думаю, в перспективе это тот путь, по которому нужно идти, но, к сожалению, ни в одной из старых европейских стран, не относятся так невообразимо плохо к существующему законодательству в отношении культурного наследия. Огромная масса проблем, о которых мы все время говорим, будет снята, если уже существующее законодательство будет исполняться.

http://mir24.tv/

фото: dic.academic.ru